Вы думаете шахматы это такая интеллектуальная игра? Я тоже так думала , пока в моей жизни не случился семейный шахматный турнир. Было это лет десять назад. Тогда я была в меру замучена жизнью, в очередных поисках себя, а значит, в слегка прибитом состоянии. И вот однажды вечером пришел мой сынок из шахматной секции и сказал: «Мама, у нас будет семейный турнир». Посмотрели мы с ним друг на друга. В его глазах читалась обреченность: если мама не согласится, то все пропало. В моих глазах, видимо, читалось то же самое: если не я, то кто же. И я сказала: «Ну что ж, учи меня». Не то чтобы я совсем не умела играть. Но уж давненько «не брала я в руки шашек». И с шашкой наголо я снова ринулась в шахматную науку. За неделю я накрепко усвоила, что такое детский мат (мама, если он - так, то ты – так, а потом так и так, и все, ты выиграла…), отработала пару защит и пару атак. И теоретически научилась пользоваться шахматными часами. Образ Остапа Бендера в Васюках приходил мне во снах.
Настал день Х. В актовом зале Дома детского творчества (который сто лет назад назывался Дом пионеров, и где я тихо училась вязать крючком) было куча столов, родителей и детей всех возрастов. Ребенок сразу куда-то убежал, бросив меня на произвол судьбы в лице Шахматной богини. Афины, надо полагать. Ок, Афина с нами, так победим и все такое…
Моим первым партнером был чей-то дедушка. Не успела я усесться перед ним, как он привстал и полувопросительно-полуудивленно произнес: «Мадам…» Его почтительность вселила в меня некоторую уверенность, но я все же трепетала перед ним, шахматным волком, участником дворовых баталий. Мой собственный дедушка тоже был таким, его картонную доску образца 1954 года и старые фигуры мы храним в тайном месте – чтоб не пропали и не рассыпались в руках. Итак, с небрежной полуулыбкой и в то же время внутренне дрожа, я делала ход за ходом, пока не услышала: «Мадам, я сожалею…». Мы встали, раскланялись. Я не помню, поцеловал он мне руку или просто пожал – очень бережно и нежно. Мое поражение выглядело и ощущалось как победа.
Следующим соперником оказалась чья-то мама. Совсем молодая и отчаянная. Минимум лет на 10 младше меня. Шахматные правила она узнала вчера, и вряд ли запомнила, как ходят все фигуры, кроме пешек. Детский мат в три хода – и формально все было кончено. А неформально – в эти пять минут были прожиты и проиграны две истории, ее и моя. Я узнавала себя – то же отчаяние и решимость в глазах, тот же настрой: если не я, то кто же. Опыта у нее маловато, но это придет, и лет через десять она будет с легкостью чинить ролики, щелкать задачки по геометрии и физике как орешки, за секунду отличать болезнь от желания прогулять школу, и выучит, может быть, как ходят остальные фигуры. «Мы с тобой одной крови» - висело в воздухе.
Ну а третьим был настоящий мачо. О, какой мужчина… Не помню, правда, как выглядел, но сидел на неудобном школьном стуле небрежно развалясь и всем своим видом выражая презрение к женскому полу. Особенно в качестве соперника на столь значимом турнире. И тут что-то щелкнуло в моей голове. Афина потрясла – чем она там обычно потрясает – и продемонстрировала всем окружающим щит с головой Горгоны. Глаза мои налились кровью и зашумело в ушах. Через пять минут мачо сел ровнее. Через десять ощутимо напрягся. Через пятнадцать процедил: «Предлагаю ничью». Ну, я, естественно, согласилась, поскольку убивать его совсем в мои планы не входило.
Да и уже наступило 9 часов вечера, и яжемать, и режим, и пошлидомойсынок… Сынок, кстати, до сих пор припоминает, что не дала я ему доиграть до победного, а ведь мог бы чемпионом стать. Но мне было достаточно впечатлений за вечер. И какое отношение шахматы имеют к интеллекту – до сих пор не пойму.
Write a comment